На верхнем фото лекарства моей кошечки Маруси, которая четыре месяца назад умерла от онкологии после восьмимесячной борьбы за ее жизнь, хотя нам давали лишь два месяца после постановки диагноза. А на нижнем фото лекарства моего кота Кузи, который заболел еще летом прошлого года и с сентября живет на стимулирующих красную кровь уколах и еженедельных анализах. Но с недавнего времени в холодильнике лежит еще и жизненно важный для него инсулин, а также закуплены два глюкометра, тест-полоски, гора шприцов и ланцеты.
Кузе стало резко хуже после двухнедельного приема преднизолона, который нам добавили, потому что стимулирующие кровь уколы стали хуже действовать. Анализ приблизился к показателям, когда уже требуется переливание крови, но через неделю на гормоне значительно улучшился. А еще через неделю случился жуткий панкреатит, скрутивший кота в тряпочку. И очень сильно скакнул сахар - до 41. Кот был то на интенсивной терапии в стационаре Самарской Луки, то мы ездили по два раза на дню туда, теперь ездим еще в другую клинику к эндокринологу. У Кузи уже четыре тяжелых диагноза, с которыми нам надо справиться.
Теперь мы осваиваем уколы инсулина, есть опасность гипогликемической комы — надо все время контролировать по часам, мерить уровень сахара в крови, а для этого колоть ему ушки. Толком и не спим уже. Про расходы вообще молчу. В общем, все вновь стало непросто, как и несколько месяцев назад с Марусей. Они как-то оба сразу в один год решили проверить меня на прочность и очень многому научить.
Почти год назад я начала вникать в тему плоскоклеточного рака, изучала научные статьи, заказывала онлайн-консультации со специалистами в Питере и Москве. Слова инвазия, таргетная химиотерапия, бор-нейтронoзахватная лучевая терапия стали не абстрактными понятиями, а руководствами к действию. И получилось связаться с руководителем проекта в Институте ядерной физики в Новосибирске, и осилили мы с кошечкой вдвоем полет в этот город, и прошло все штатно, хотя и позже на несколько драгоценных месяцев ее жизни, возможно за которые опухоль уже настолько разрослась, что и лучевая терапия полностью ее не уничтожила.
Последние две недели жизни Маруси были тяжелыми и для нее, и для нас. Но я до ее последнего вздоха была рядом и помогала, чем могла. А она очень хотела, чтобы я ее часами держала на руках, как младенца – только так она могла крепко спать. И до последнего дня, шатаясь и уже не видя, шла в лоток. Вообще, у кошек есть, чему поучиться. Наблюдая теперь и за болеющим Кузей, еще больше восхищаюсь, как они держатся в болезни. Поэтому не могу не помогать им на все свои возможности, отодвинув все, что можно и что нельзя.
Теперь приходится вникать не только в гипоплазию костного мозга, но и в сахарный диабет, возможно транзиторный. Пока я не овладела четким пониманием жонглирования инсулином, да и бесконечно колоть коту уши, чтобы проверить глюкометром уровень сахара в крови, то еще удовольствие и для него, и для меня. Очень боюсь гипогликемии, особенно по ночам. Поэтому, если кто-то уже имеет опыт лечения кошек от сахарного диабета, то буду очень рада вашим подсказкам.
